— Он был великолепен. Он и его люди отобрали у меня все до последней нитки: товары, лошадей, повозки — и ушли. Спустя два дня он вернулся с лошадьми и водой, достаточной, чтобы вывести нас из пустыни. — Гейдж поморщился. — Кроме того, он перевязал мне руку и преподал урок, как надо сражаться с теми, чье мастерство явно выше.

— Разбойник…

— В деревне его почитали как героя. Три года жители страдали от засухи, жажды и голода, пока Малик не взялся им помогать. Окажись ты в таком положении, что бы ты выбрала — добродетель или жизнь?

— Жизнь, — не задумываясь, ответила она.

— Я тоже так думаю. Малик так и сделал. Никто не любит жизнь больше, чем он. Разве что и ты тоже. — Он огляделся вокруг. — Ему бы понравился твой сад.

— Наверное. — Она порывисто взяла его руку и приложила к теплой земле. — Слышишь, как она дышит? Жизнь вокруг нас. Разве ты не чувствуешь?

— Чувствую. — Он повернул руку ладонью вверх и захватил ее ладонь. — Я еще никогда не чувствовал себя более живым.

Она резко вздрогнула, поймав его взгляд. Ей тоже никогда так не хотелось жить, как в эту минуту. Жизненная сила живыми соками расцветала в ней, придавая ей уверенность и вознося к бездонному небу, туда, где земля, сходясь с небесным куполом, вершила судьбы людей. Бринн озарила лучезарная улыбка, и она пожала его руку.

— Это хорошо.

— Я хочу тебя, — коротко сказал он. — Хочу быть в тебе, почувствовать, что ты живая. Здесь. Сейчас.

Ей сделалось грустно и обидно. Недолго же она парила над земными страстями.

— Как хочешь.

Он тихо выругался.

— Я сказал, что хочу тебя, но я не стану принуждать тебя к этому. — Он поднялся и пошел к берегу ручья. — Ты не понимаешь.

— Нет, не понимаю. — Не в силах скрыть смущение, она смотрела, как он одевается и крупными шагами подходит к своему коню.

— Собирайся, — сказал он. — Пора ехать.

Она поднялась с колен и направилась к своей лошади.

— Если бы ты объяснил, я, может быть…

— Я ничего не собираюсь тебе пояснять. Мы здесь одни. И у тебя нет повода обвинить меня в насилии. — Он подсадил ее на лошадь и сам вскочил на коня. — Одному Богу известно, что я не верю в правила рыцарского поведения, царящие при дворе Вильгельма. Мне всегда казались они фальшивыми, и от них мало толку в несоответствующий момент. — Он пришпорил коня. — Черт побери, неподходящий, дальше некуда!

Она никогда еще не видела его таким расстроенным и подавленным.

Тем не менее Бринн поймала себя на том, что, возвращаясь в Редферн, она радостно улыбается своим мыслям.

Лорд Ричард встретил их во дворе.

— Надеюсь, милорд, Редферн понравился вам? Скажи вы мне, что собираетесь осмотреть наши окрестности, я составил бы вам компанию. — Он подошел к Бринн и снял ее с лошади. — Впрочем, у вас очаровательная спутница.

Бринн торопливо освободилась из его рук и отступила назад.

— Мне надо вернуться к Малику и Эдвине. — Она встретилась взглядом с Гейджем. — Полагаю, я не понадоблюсь вам сегодня в главном зале?

— Думаю, обойдемся без твоего общества. Оно вовсе не способствует хорошему пищеварению.

Она улыбнулась.

— Так повелось, что за свое малейшее неудобство мужчины привычно ругают женщин. — Поднимаясь по лестнице, она повернулась, остановилась и ласково сказала: — Берегите себя, милорд.

— Приложу все усилия, — поклонился Гейдж. — Если вы осчастливите меня вашим присутствием завтра на прогулке по окрестностям.

Он был так галантен, будто обращался к знатной даме. Она бросила взгляд через плечо. Наверняка он опять над ней насмехается. Ничего подобного. Он был серьезен.

— С удовольствием, милорд. — С этими словами она снова стала подниматься по лестнице.

— Я с тобой, — поспешил за ней лорд Ричард. — Сегодня я еще не проведывал свою крошку.

Что за подлость он замышляет? Бринн остановилась и презрительно взглянула на него.

— Она слишком больна, чтобы принимать посторонних.

— И даже мужа? Я ведь не простой посетитель.

— Бринн! — мягко позвал ее Гейдж.

Она скользнула по нему взглядом. С неустойчивым характером Гейджа достаточно малейшего повода, чтобы скрытая вражда переросла в убийство.

— Тогда пойдемте, — кротко обратилась она к Ричарду. — Но не задерживайтесь надолго. — Она пошла вперед.

— Я вовсе и не намерен видеть мою полинявшую женушку. Мне просто нужен был повод поговорить с тобой. Норманн, похоже, ходит за тобой тенью, — жестко добавил он, — или охотится за твоим телом. Служанки вчера слышали, как ты стонала и сопела под ним, как только выпроводила Алису из спальни.

Бринн вздрогнула. От его слов она почувствовала себя с ног до головы выпачканной грязью.

— Говори, что тебе надо.

— Клад. Он должен стать моим, — выдохнул Ричард. — Нашим. С какой стати отдавать его норманну?

— Делмас рассказал тебе о Гвинтале. Но я никогда не утверждала, что там есть клад. Почему ты уверен, что он не лжет?

— Он не стал бы мне врать. У него не хватит на это ни ума, ни храбрости, — улыбнулся Ричард. — Он и вправду поверил, что я поделюсь с ним, что еще раз доказывает его тупость. Он не нужен мне, раз у меня есть ты.

— Но у меня тебя нет.

— Пока нет, но я всегда умело преодолеваю препятствия. — Некоторое время он молчал. — Тебе не ужиться с норманном. Он поначалу использует тебя, а потом выбросит. А я, возможно, женюсь на тебе.

— У тебя есть жена, — холодно бросила она.

— Жизнь ее так хрупка. Не будь у тебя такое доброе сердце, ты помогла бы ей исчезнуть. Впрочем, со временем я сам с ней разберусь.

У нее к горлу подступила тошнота.

— Ты и на самом деле дьявол.

— Вовсе нет, я человек. И я рожден повелевать, и всегда знаю, что мне для этого надо делать. Я не создан, чтобы болтаться под ногами других. — Он пристально посмотрел на нее. — Норманн тоже знает, чего ему хочется. Сомневаюсь, чтобы он поборол искушение избавиться от тебя как от назойливой помехи.

— Ошибаешься. Он не такой, как ты! — зло ответила она.

— Так я позову Делмаса обратно, и посмотрим, какой он?

— Нет!

— Видишь? — Ричард остался доволен собой. — У тебя небогатый выбор между норманном и мужем. Я берусь избавиться от жены и освободить тебя от мужа. Должен сказать тебе комплимент. Ты словно Делия, умеешь нравиться и доводить мужчину до смерти.

Смерть. Волна ужаса пробежала по ее телу.

— Он не такой, как ты, — повторила она. — Он не сделал бы этого.